Остров АзерАиды [Азер и Аида. Сотвори себе остров - Гюльшан Лятифхан

– азербайджанцев, не только не имеющих никакой автономии, но до сих пор даже не помышлявших и никогда прежде не требующих еѐ. Реакция армян последовала незамедлительно: более ста тысяч жителей Армении азербайджанской национальности под угрозой смерти в одночасье были выдворены из Армении, превратившись в обездоленных беженцев и насильственных переселенцев, заполонивших улицы Баку. Армяне отняли у несчастных всѐ, что люди копили и наживали годами - дома, живность, зверски расправляясь с теми, кто не торопился уезжать. Под угрозой насильственной смерти азербайджанцы в массовом порядке спешно покидали родные места, преследуемые армянскими головорезами. Армянские террористы устраивали показательные расстрелы колонн азербайджанских беженцев, пробиравшихся к соотечественникам через опасные снежные перевалы и вершили варварскую казнь над уцелевшими... Однако даже тем несчастным, кому чудом удалось спастись, не погибнув от холода, морозов, голода и зверских расправ, не дано было найти пристанища в Карабахе. Это казалось самым правильным выходом из сложившейся ситуации – переселить выдворенных из Армении азербайджанцев в Карабах, решив таким образом многие проблемы. Так считали все, но не тогдашнее руководство Азербайджана. Из желания угодить Кремлю и из малодушия власти не позволили азербайджанским беженцам осесть в этом регионе, бросив их на произвол судьбы в Баку - двухмиллионном городе, который не был готов к такому массовому переселению. Республиканские власти откупились от истерзанных беженцев единовременным пособием в размере… пятидесяти рублей. Толпы отверженных и оскорблѐнных людей, не встретив сочувствия и понимания со стороны властей, стали бесцельно бродить по городу с одним желанием - возмездия...

Отправляться на армянское кладбище с похоронной процессией при сложившихся обстоятельствах было верхом безумия. Тем более опасно было появляться там моим отцу и дяде – чиновникам из госаппарата: у кладбища и армянской церкви стояли разведчики в гражданской форме в поисках тех предателей и провокаторов, которые двурушничали, проживая на азербайджанской земле.

- Что же нам делать? – в ужасе воскликнула убитая горем мама, облачѐнная во всѐ чѐрное.

- К армянскому кладбищу идти опасно! – не допускающим возражения тоном заявил дядя Гасан.

- Так, что же, я не смогу похоронить отца? – ужаснулась мама.

Бабушка Грета молчала. После смерти дедушки Христофора она вообще перестала разговаривать, словно онемела. Отец виновато опустил голову:

- Нет, конечно же, мы похороним дядю Христофора. Я найму для этого людей, но... идти туда самим опасно...

И вдруг мы услышали решительный голос молчавшего до сих пор дедушки Ибрагима:

- Никого нанимать не надо! Бедному Хосрову достаточно того горя, что родной сын не вынесет его на своих плечах... Я сам провожу его в последний путь!

Дядя Гасан попробовал было возразить, но дедушка был неумолим:

- Я сказал, что не оставлю его на попечении чужих! Мы столько лет делили хлеб-соль, мы с ним – qudalar,*¹ и я буду прятаться, как трусливый заяц? Пусть только попробуют мне сказать что-то!

Мама воспрянула духом:

- Спасибо, отец! И я с вами!

Она бросилась к дедушке и стала целовать ему руки. Отец лишь устало вздохнул, понимая, что ему не переубедить еѐ... Он ещѐ не знал того, что ему не удастся переубедить не только маму, и проводить дедушку Христофора в последний путь пойдет не только она...

 

1. qudalar ( азерб.) – сваты, родители супружеской пары по отношению к друг другу

Глава 21

 

Наверное, город никогда не видел такой странной похоронной процессии. Впереди шѐл дедушка Ибрагим, а его сопровождал, помогая нести гроб,... Азер. Несмотря на все запреты родителей, он сбежал из дома и присоединился к нам уже у самого кладбища. Дедушке Ибрагиму также помогали нести гроб напуганные до смерти шофѐры моего отца и дяди Гасана. Позади них шла моя мать, ведя под руку меня. Рядом с нами едва передвигала ноги бабушка Грета, которую поддерживала Ругия-нэнэ, ни под каким предлогом не пожелавшая оставлять нас одних.

Приближаясь к кладбищу, мы увидели толпу людей у ворот. Невдалеке стояла милицейская машина. От толпы отделилась группа мужчин. Подойдя к нам, они недружелюбно спросили:

- Кто такие? Кого хороните?

При этих словах моя мама оттолкнула меня назад и шепнула:

- В случае опасности бери Азика и бегите отсюда!

Она закрыла меня своим дрожащим телом, встав передо мною. Я высунула голову, чтобы видеть происходящее.

- Кто эти люди, мамочка? – спросила я.

- Беженцы... – прошептала она.

- Еразы? – с ужасом переспросила я, наслышанная жутких историй о несчастных насильственных переселенцах из Армении, которых жители Баку пренебрежительно называли «еразы», сокращѐнно от «ереванских азербайджанцев».

- Чшш! – рассердилась на меня мать.

Дедушка Ибрагим вышел вперѐд и со спокойным достоинством ответил:

- Я – Ибрагим-киши Багиров, хороню своего друга Хосрова.

- Что же ты, Ибрагим-киши, хоронишь своего друга Хосрова на армянском кладбище? – грозно спросил один из них - неулыбчивый мужчина средних лет с перевязанной рукой и с уродливым шрамом на лице.

- А потому что христианина на мусульманском кладбище хоронить нельзя, - спокойно ответил дедушка.

Я была так горда дедушкиной находчивостью, что обернулась, желая увидеть одобрение на лицах бабушек и мамы, но испугалась, увидев вместо них каменные статуи каких-то бледных незнакомок...

- А с каких это пор христианин стал называться Хосровом? – продолжал этот свирепый мужчина.

- Я называю так своего фронтового друга Христофора, - смело ответил дедушка.

Надо же, а я думала, что дедушка позабыл настоящее имя покойного дедушки Христофора!

- Друга?! И ты смеешь считать армянина другом?! – возмутился старый мужчина в шапке.

- Какого чѐрта ты, мусульманин, печѐшься о мѐртвом армянине, в то время как они режут нас живыми, словно цыплят?!– озлобленно крикнул стоящий рядом с ним худощавый парень, несмотря на холод одетый в одну измятую тоненькую рубашку.

- Неужели у вас нет совести? Нас погнали оттуда как собак, над нами издевались и измывались, нашим родным отрезали уши и носы, могилы наших отцов и дедов осквернили!!! Мы бежали из Армении, как из ада, шли босыми через снежные перевалы, теряя детей, женщин и стариков, а вы тут, как ни в чем не бывало, продолжаете игры в дружбу с ними?! – возмутился облысевший парень неопределѐнного возраста, во рту которого не было зубов.

По толпе прошѐл гневный ропот. Ситуация выходила из-под контроля.

- Хосров был хорошим человеком, преданным Родине. Его сын оказался мерзавцем и трусом, и я просто обязан проводить его в последний путь. У него нет никого, кроме меня,